лунным светом поляна казалась весьма зловещей, так, что Антелин стало как-то жутковато.

Ну вот, и я уже начинаю бояться, наслушаешься тут истории. Ну уж нет, птицами меня не напугаешь, хотя, лучше птица что ли крикнула, а то очень уж тут тихо, даже в ушах звенит. Дом должен быть где-то наверху над озером.

Антелин пошла вверх по склону холма. Приглядевшись к земле, она увидела, что идёт по заросшей травой гальке, которой когда-то видимо была посыпана дорожка. Она прошла вверх к самой вершине и действительно увидела впереди руины. Это была белая, глухая, местами осыпавшаяся стена, заросшая травой. В стене не было окон, а только дверной проём, над которой возвышалась арка, изрезанная по бокам мелкими закорючками, образующими замысловатый несимметричный узор. Антелин остановилась перед аркой, пытаясь рассмотреть их получше. А не надпись ли это на каком-то непонятном языке? Но если это и были буквы, то они почти стёрлись от времени, да и небыли закорючки похожи на символы какого-нибудь из известных Антелин языков.

«Ладно, не разобрать» — подумала она. Потом займусь этим, а теперь посмотрю что там внутри.

Она прошла сквозь арку. Внутри перед ней была заросшая травой площадка, ограниченная ещё четырьмя такими же стенами в каждой из которых был такой же арочный проход. Посредине была каменная площадка с прямоугольным возвышением из белого камня, к которому со всех сторон вели каменные ступеньки.

«Нет, не дом это» — подумала она. Это странное сооружение никогда не было домом.

Она медленно прошла вовнутрь и, поднявшись по ступеням, подошла к лежащей в центре огромной плите из белого камня. Вся плита по бокам и сверху на поверхности была изрезана бесчисленными странными закорючками.

Вот это да, если это и в правду надписи, то это просто клад. Это явно не гномья постройка, совсем не похоже на сооружение гномов.

Антелин склонилась над плитой, пытаясь разобрать написанное, но тут она что-то почувствовала. У неё вдруг появилось какое-то странное неприятное ощущение, непонятно откуда взявшееся чувство животного страха и какое-то внутренне жжение. Она вдруг почувствовала, что не одна. Тут поблизости ещё кто-то есть, кто-то зловещий и этот кто-то наблюдает за ней.

«Ночной ужас» — подумала она. Если история с домом оказалась правдой, то и про ночной ужас, может быть и тоже, да и домов таких, как говорит Энели побаивались, что-то тут и вправду не так, надо уходить отсюда, нечего тут одной по ночам шастать.

Она ещё раз кинула взгляд на плиту, и тут она заметила место, где выбитые на её поверхности закорючки были особенно чёткими, и среди них она узнала арактерные метки-символы одного древнего давно забытого языка. Анемир — древний язык земли тьмы.

Вот оно что, то-то мне так ни по себе. Да тут точно может обитать какая-то нечисть, надо срочно уходить отсюда.

Она повернулась, чтобы уйти, но тут её как бы полоснуло острое чувство, похожее на сильное внутреннее жжение. Кто-то как будто пристально смотрел на неё пронизывающим до костей жгучим взглядом совсем где-то рядом. Антелин выхватила меч. От невыносимого жжения её сердце колотилось как бешеное, кровь стучала в висках, ей вдруг стало тяжело дышать, в глазах у неё начало мутиться. Её как будто парализовало, ноги отказывались двигаться. Антелин почувствовала, что вот-вот потеряет сознание и собрав последние оставшиеся силы она сдавленно закричала.

И тут неожиданно где-то невдалеке из темноты раздался ответный, крик: «Госпожа Антелин!». Чувство острого жжения вдруг резко пропало, Антелин вновь могла дышать. Всё это время её как будто кто-то держал за горло, а теперь отпустил. Ноги начали её слушаться, но были как налитые свинцом, так, что она еле могла стоять. Она опёрлась рукой на плиту, чтобы не упасть.

Недалеко показался светящийся огонёк факела. Вверх, по склону холма, бежали Энели и Алорон. Энели подбежала к ней и, ничего не говоря, быстро взяла её за руку и потащила было за собой, но Антелин чуть не упала. Энели взяла её под руку и повела прочь из этого места.

Они спустились по холму и быстро стали удаляться в лес. Алорон шла впереди, так, как видимо очень боялась идти последней, то и дело с испугом озираясь назад. Вскоре ноги стали слушаться Антелин, и она пошла уже сама быстрым шагом.

Быстро миновав лес, они вышли на поляну к оставленному ими костру.

— Надо уходить отсюда, госпожа и быстро, а костёр пусть остается гореть, может быть, оно испугается света.

— «Кто оно?» — спросила Алорон слабым, сиплым голосом.

— «Ты не видела его?» — спросила Энели, хватая лежащие возле огня сумки. Что-то чёрное похоже на человека как бы в плаще. Оно стояло у стены возле дверного проёма и смотрело вовнутрь. Мы переживали за тебя, госпожа, и пошли к тебе, а когда были уже рядом, то услышали твой крик. Я крикнула в ответ, и мы побежали к тебе на помощь, а это создание быстро юркнуло в сторону и растворилось в темноте.

Они взяли вещи и быстро полезли вверх по склону, Энели шла последней с мечом в одной руке и с факелом в другой, сумки она повесила на себя. Антелин обернулась и посмотрела со склона вниз на поляну, где горел костёр. На мгновение ей показалось, что возле него мелькнуло что-то чёрное и тут же исчезло в темноте.

Наконец, они выбрались на гномью дорогу и тут же, не отдыхая, быстро пошли по ней дальше. Они шли без остановки около получаса, не сбавляя шагу, пока не поднялись уже довольно высоко вверх, оставив позади низменную пустошь. Только тут они сделали небольшой привал, чтобы перевести дух.

— «Вовремя вы пришли» — сказала Антелин, переводя дыхание. Не знаю, что это было, но мне явно грозила смерть.

— «Оно напало на тебя, госпожа?» — спросила Алорон.

— Нет, оно как бы душило меня и жгло, я чуть не задохнулась, и пошевелиться не могла, меня как бы парализовало, да и сейчас мне ещё ни по себе, ноги и руки тяжелые и вообще, как будто я несу на себе мешок с мокрым песком.

— «Говорила я тебе, госпожа, плохое это место» — сказала Энели. Видно не зря всё же гномы перепугались, хотя, мы над ними и подшучивали и стыдили их как трусов, а ведь и взаправду оказалось, водится там нечисть. Но вот только жжения никакого особого я не чувствовала, так чтобы сковывало меня. Страшно было — да, не спорю, но чтобы цепенеть такого не было.

— «А я вот